ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ?
Слово
"любовь" в нашем доме не произносилось. Долгое время я даже
считал его стыдным, нехорошим, вроде слов "водка" или "пиво".
Мама особой сентиментальностью не отличалась, а к любви относилась
вообще без всякого почтения. Должно быть, работа наложила на нее свою
печать - она была врач и помогала женщинам избавляться от последствий
это самой любви.
Но я с детства много читал, а это слово встречалось
в книгах на каждом шагу. Оно как-то по-особому будоражило воображение.
Вообще, такие понятия, как "доброта",
"дружба", "сердечность" недостаточно только знать,
их надо чувствовать. Слово "дружба", например, я чувствовал
всем существом. С детского сада мы были "не разлей вода"
с мальчишкой по имени Глеб. Если мы не виделись хотя бы день, я начинал
тосковать.
Мы жили рядом, но учились в разных школах.
После занятий, забыв об уроках, я мчался к нему. Если его мамы не
было дома, мы с увлечением мастерили воздушных змеев, рогатки или
сооружали самокат. Вместе нам всегда было интересно.
Разговаривать о любви нам не приходило в голову.
Мы учились в мужских школах, девочек рядом не видели, а потому долгое
время они нас вообще не интересовали.
Однако мы росли, природа брала свое. У одного
"ломался" голос, другой вдруг замечал нежные волоски в самом
неожиданном месте. В то время мне и приснился удивительный сон, который
я запомнил на всю жизнь.
Случилось это, как я понимаю, под утро. Были
каникулы, стояла теплая летняя ночь. Я спал у открытого окна. Ночная
прохлада и неясные шумы города успокаивали мою разгоряченную дневными
играми голову. Набегавшись, за день, ночью я спал, как убитый, но
первые солнечные лучи, касаясь лица, видимо, будоражили нервы. В одно
такое утро я и увидел этот сон.
Мне снилось, что я лежу на теплой земле. Надо
мной качаются колосья спелой ржи, сквозь которые проглядывает голубое
небо. Мне необыкновенно хорошо. Я чувствую, что тело мое совсем легкое,
невесомое, готовое подняться над рожью и улететь в синеву. Я вижу,
как колосья раздвигаются и на голубом фоне появляются два розовых
облака. Это даже не облака, это два сгустка розового тумана, сквозь
которые пробиваются солнечные лучи. По краям туман клубится и розовые
нити тянутся из одного сгустка к другому. И сам я, действительно,
отрываюсь от земли и плыву к розовым клубам тумана, которые медленно
сближаются. Я почему-то знаю, что когда они сольются, произойдет нечто
необыкновенно прекрасное. Два облака приближаются друг к другу, я
плыву к ним и во мне нарастает ожидание чуда. Внизу качаются золотые
волны, с неба льется теплый поток света, и скоро я сольюсь с этим
розовым туманом, таящим в себе недоступную мне тайну.
И вот розовые облака сливаются воедино, окутывают
меня, тело растворяется в их сияющем тумане, душа замирает и я чувствую
ни с чем не сравнимое наслаждение.
Оно выше всех радостей, которые я знал до
сих пор: слаще американского сгущенного молока, радостнее победы в
драке, приятнее неожиданно полученной пятерке и даже выше счастья
свободы, которую испытываешь, валяясь с приятелем на горячем песке
у Камы. Это наслаждение - пик моей тринадцатилетней жизни, выше которого
уже не может быть ничего на свете.
И в этот момент я проснулся. Прислушался к
наполнившей душу тихой радости, открыл глаза и сказал: "теперь
я знаю, что такое любовь".
28 сентября 1996 г.
