НОЧНОЙ РАЗГОВОР
За
неделю до дня Серебряной свадьбы я снова огорчил жену. Последние
дни она помогала родственнице ухаживать за грудным ребенком и была
за городом. Неожиданно она позвонила и сообщила, что наш племянник,
отец ребенка, попал в больницу. Жена попросила меня узнать о его
состоянии.
Стояли жаркие июльские дни, я занимался
ремонтом. С утра до вечера я с увлечением возился на лоджии, пилил,
красил и только к вечеру вспоминал о еде. За пять дней я лишь раз
выбрал время позвонить в больницу, но не дозвонился и ничего не
узнал. Когда жена вернулась, ее первым вопросом был:
- Как чувствует себя Костя?
Мне сказать было нечего, Жена огорчилась,
но я отвлек ее тем, что стал показывать утепленную лоджию и покрашенные
книжные полки. Вечером мы вместе отправились в больницу и поговорили
с врачом. Узнали, что больному стало легче и жена успокоилась.
Остаток дня прошел без происшествий. Мы
говорили о предстоящем юбилее, жена была, как всегда, заботлива
и сердечна.
Но ночью я проснулся оттого, что услышал
тихие всхлипывания. Повернувшись к стене, жена плакала. Это случалось
и прежде. За два года, прошедших после смерти мамы, она так и не
смогла по-настоящему успокоиться. Воспоминания нередко вызывали
у нее слезы. Я решил, что и в этот раз их причина та же.
- Не грусти, - сказал я, - ничего не поделаешь.
Это жизнь.
Жена замерла. Потом тихо сказала:
- Плохая жизнь. Мне горько - за двадцать
пять лет ты ничего не понял.
- Ты о чем? - я, действительно, ничего не
понимал.
- Я попросила тебя узнать о состоянии больного
человека.
Это было нетрудно сделать.
- Но я был занят...
- Это не оправдание. Человеку было плохо,
а твоя душа не взволновалась. Это страшно.
- Мне кажется, ты преувеличиваешь.
- Не думаю. Ты и сейчас спокоен, не раскаиваешься.
За столько лет я ничего не смогла изменить в тебе, а мне этого очень
хотелось.
- Ну, что ты? Разве мы плохо прожили эти
годы? Разве я часто огорчал тебя?
- Бывало. Но не это важно. Впереди самое
трудное, а ты к этому не готов.
- Что же? Старость?
- Старость - всеобщий удел, я не о ней.
У нас есть внучка. Что ты сможешь дать Ксюше, если душа твоя холодна?
- Что ты говоришь?! Ксюшу я люблю.
- Многие любят детей для себя. Такая любовь
приносит лишь вред, ее душе нечем будет питаться. Каким же человеком
она вырастет?
- Но..., в конце концов, есть мама, есть
ты...
- Ксюше необходимо мужское влияние, но оно
должно быть чутким. А тебя не тронула болезнь близкого человека.
Такие вещи подрывают веру, ты же мой муж. Мне стыдно за нас обоих,
а ты этого не понимаешь.
Сквозь шторы с упреком смотрела зеленая
луна. Жена опять сумела достать меня до печенок.
- Понимаю. Прости меня.
- Не в прощении дело. Горько, что я не смогла
справиться с твоим детством, с эгоистической юностью. Там твои корни.
Нам необходима ответственность за будущее ребенка. Оттого, что все
мы вложим сейчас в ее душу, зависит ее судьба. Если у нас не хватит
требовательности к себе и чуткости к ребенку, школа, общество сломают,
закомплексуют ее. Человеку нужен прочный тыл - семья. Иначе Ксюше
не избежать школьной стадности, не найти своего пути. Вот что меня
беспокоит. А тут твой сюрприз... Ребенка воспитывает не только любовь
к ней, но и невнимание к другому человеку.
- Но мне уже к шестидесяти. Что же делать?
- Думать. Чувствовать. Слушать свое сердце
Делать это никогда не поздно.
Я посмотрел в окно. Луна ушла. Сквозь шторы
пробивался робкий рассветный луч.
