Мы,
два горожанина, сидели в теплом доме, пили чай и ели жареную рыбу.
Мой товарищ, заядлый турист, придумал интересный маршрут по приполярной
тайге и пригласил в поход меня.
Две недели мы шли с рюкзаками по труднопроходимой тропе, встречая
медвежьи следы, преодолевая холодные речки, борясь с комарами и мошкой
и вот, наконец, вышли к дальней метеостанции.
Здесь нас гостеприимно встретили, натопили баню и угостили свежей
рыбой. Второй день мы наслаждались отдыхом, втайне гордясь своим нелегким
переходом.
Дверь отворилась, и вместе с тучей комаров к нам ввалился рыбак Алексей.
Познакомились мы еще вчера, километрах в двадцати от этих мест, но
побеседовать не смогли - ему надо было смотреть сети, а нам добираться
до цивилизованного ночлега.
Где-то уютно тарахтел движок, и в нашем жилище с экрана телевизора
полуобнаженная певица что-то пела на современном, то есть непонятном
нам, языке.
- Заходи, заходи, Алеша! Садись чай пить.
- Не, я уже пил. У Петра. - Петр был начальником метеостанции и жил
здесь с женой. - Так зашел.
- Ну и молодец. Вчера и поговорить не успели. Как улов? Как дела?
- Какие тут уловы... Поймал за весну килограмм 600, а план-то 16 тонн!
Место у меня не рыбное. Я ведь здесь новый, только второй год. Хорошее
место сразу не дадут. Да и условия...
- А что условия?
- В балке крыша сгнила, рушится. Вот к Петру за досками приплыл.
- Старый балок?
- Старый. Из ДСП. Я зимой в нем чуть богу душу не отдал - промерзает
насквозь, не натопить никак. Да еще без продуктов.
- Как это без продуктов?
- А так. Забросили бортом, скинули мешок макарон да полмешка луку
- и живи. Да еще сухарей. Дескать - остальное добудешь. А у меня и
ружья не было. Да и сейчас вроде бы нет - не зарегистрировано.
- Как же ты жил тогда?
- Жил. Топором больше грелся, чем печкой. Макароны с луком обжаривал.
И рыба опять же. Только - план не сделал, должен остался.
- За что должен? За макароны?
- За все. За сети, за жилье, за продукты тоже высчитывают.
- А сколько же тебе платят?
- От улова платят. Вот этот чир, - он кивнул на сковородку, - по 14
копеек. А пелядка - по 8, лещ, щука - по 11.
- Как по 11? За килограмм?
- Ага. А ты пойди, вылови этот килограмм. Из-подо льда, к примеру.
- Так это же обдираловка. Государство эту рыбу по 4 рубля продает,
да еще и не достанешь.
- Копченого чира и по 8. Это мы знаем. А что поделаешь? У них власть.
- Да, брат... А напарник у тебя есть? Вроде бы по технике безопасности...?
- Знаю, не положено без напарника. Я писал, чтобы прислали, нету ответа.
А у меня рядом берлога. И медведь приходил.
- Когда?
- А по осени. Да, видно, не в этой завалился. Пока спокойно. А у Николая
сети на той неделе порушил.
Об этом мы уже слышали. У рыбака с соседнего участка медведь вытащил
из реки сеть, рыбу разбросал, а сеть изорвал в клочья.
- Не боишься, Алеша, рядом с берлогой жить?
- У меня теперь ружье. И ракетницу весной сбросили вместе с аптечкой.
Однако лучше с ним не встречаться. Особо с шатуном.
- Говорят, сам-то медведь не нападает?
- Говорят... Раз он не спит, ему кушать-то надо. Муравейники больно
опасные.
- Какие муравейники?
- Которые к муравьям пристрастились. Зимой-то муравьев нету, а они
- вроде алкашей с похмелья. Злющие.
- Ну и житуха у тебя, Алексей! А если заболеешь? Или ногу сломаешь?
Как одному?
- Это уж не дай бог. Связи-то нету. Один охотник так и помер. В избушке.
К лету только прознали. Болеть нам не положено.
- Да как же? Живой человек.
- Живой - вот и царапайся. Выживай. Ну, ладно, ребята. Бывайте. Мне
еще к сетям надо. И к Петру - попрощаться. А вам - спасибо.
- Нам-то за что? Даже чаю не попил.
- Не в чаю счастье. Наговорился я с новыми людьми - вот что важно.
Так что - благодарю.
Алексей поднялся, снял с гвоздя дождевик, надел накомарник и вышел.
Мы сидели и молчали. Телевизор давно погас, Петя выключил движок.
За окном светило слепое северное солнце. Комары зудели над столом.
Было как-то неловко - не знаю за что. То ли за наш "героический"
переход, то ли за эти 11 копеек. А может, за его - спасибо.
