| главная | об авторе | гостевая | форум |
.

 

Цикл рассказов "Не пропустить человека"

КОРРЕСПОНДЕНТ

    В седьмом классе к нам пришел новенький. Был он высок и спортивен, держался скромно. Наша классная посадила его за мою парту и мы вскоре сдружились. Особого интереса к школьной премудрости он, как и я, не проявлял. После уроков, забросив портфели и схватив по куску хлеба, мы бежали в "Красный сад" - на "катушку". "Катушкой" звалась высоченная деревянная гора, которую сооружали в парке каждую зиму. Поднимались на гору по ступенькам, идущим вдоль ледяного ската. В любой час до позднего вечера на "катушке" стоял гвалт от ребячьей возни. Многие ради катания с горки прогуливали школу. Младшие катались на фанерках, мы же носились с горы на ногах или, если удавалось уцепиться за девочку постарше - "на мякенькой" Так продолжалось до тех пор, пока в РОНО не накопились сотни родительских жалоб. Тогда "катушку" стали сооружать лишь на время зимних каникул. После окончания каникул приходили плотники и под наши горестные издевательства разбирали горку.
    Вечером, когда на стадионе начинала звучать музыка и зажигались огни, мы, подхватив коньки, через тайный лаз в заборе отправлялись на стадион, где каждую зиму заливали каток. Кататься вместе с другими по кругу нам было не интересно. В центре ледяного поля с толпой мальчишек мы играли в "мойки", с криком догоняя друг друга и сбивая с ног зазевавшихся "чайников".
    В восьмом классе мы больше катались на лыжах, а в девятом неожиданно увлеклись балетом. Володька, так звали моего приятеля, к тому времени раздался в плечах, начал бриться и стал поглядывать на девушек. Однажды он познакомился с молодой балериной, которая пригласила его на спектакль. Володька носил под курткой тельняшку, выглядел старше своих лет и девушка, видимо, решила, что он курсант военно-морского училища. Володьке хотелось показать девушку мне и, взяв обещание, что я не буду болтать о школе, он пригласил в театр и меня. Пришлось впервые в жизни стирать рубашку и гладить брюки. С тех пор мы не пропускали ни одного спектакля.
    После представления Володька отправился провожать балерину, а я, изнывая от зависти, побрел домой.
    Жил Володька в старом деревянном доме на другом конце города, поэтому я редко бывал у него. Но однажды перед экзаменами я, не предупредив приятеля, забежал к нему. Стоял жаркий день. Мой друг сидел за учебниками в трусах. У него не было правой ноги. От неожиданности я не мог вымолвить ни слова. Володька смотрел на меня и тоже молчал.
    - Как же это? - Выдавил я наконец.
    - Вот так. В детстве со скалы в море прыгнул.
    - Но каток, лыжи...
    - Приспособился. У меня протез. Ну, ладно, ты погуляй, я сейчас оденусь.
    Я вышел на улицу. "Вот это да, - думал я, - он же и воду на коромысле носит..."
    Мне было неловко. Я неожиданно узнал чужую тайну и теперь не знал, как себя вести. Приятель предстал вдруг другим, мужественным и серьезным человеком, которого я прежде не знал. Когда Володя вышел, мы заговорили об экзаменах, о новом балете, но прежней легкости между нами уже не было.
    После экзаменов Володя устроился на работу в пароходство. На медкомиссию он принес "липовые" справки, написанные знакомой медсестрой. Он подошел к столу, за которым сидели члены комиссии, снял тельняшку и весело спросил: "Раздеваться дальше?". Председатель комиссии, дама средних лет, залюбовавшись его широкими плечами, улыбнулась: "Не надо".
    Так Володька стал кочегаром на колесном буксире "Сергей Тюленин". Всю навигацию он швырял лопатой уголь в раскаленную топку парохода. Пот лил с него градом, протез натирал кожу до крови, но команда буксира так и не узнала, что их кочегар - инвалид.
    Летом я тоже ушел работать в бригаду бурильщиков и в нашу школу мы уже не вернулись. Оба заканчивали ШРМ - Школу рабочей молодежи. Осенью я ушел в армию, а Володя поступил на факультет журналистики.
    Жизнь надолго разбросала нас. После армии я уехал из родной Перми в Ленинград и мы не виделись тридцать лет.
    Однажды в поезде сосед по купе развернул газету. В глаза бросилось знакомое с детства название - "Звезда".
    - Вы, пермяк? - Спросил я.
    - Да. - Несколько удивленно ответил сосед.
    - Мы земляки. Позвольте мне посмотреть газету.
    - Пожалуйста.
    Шел июнь девяносто шестого года. Я развернул номер. В глаза бросился заголовок: "Чеченский синдром". Начинаю читать: "Не стала ли Чечня той пашней, на которую мы по примеру мифического Язона, высеваем зубы дракона, из которых вырастают беспощадные войны?"
    "Журналистка Нина Ефимова обнаружена мертвой вместе с матерью. Обе убиты выстрелами в затылок. Она - восемнадцатый журналист, погибший в Чечне, с начала боевых действий".
     "Армия не хочет отвечать за просчеты политиков, их внутренние разборки за место под солнцем".
     Смотрю в конец статьи - знакомая фамилия! "Неужели он? Не может быть! Ему же, как и мне, за шестьдесят. Кто его, инвалида, на войну пустит? Да и имя другое - странное, не русское какое-то..."
    Возвращаю газету.
    - Спасибо. Хорошая газета. Корреспондент о войне правду пишет.
    - Да, он парень боевой. Я за его репортажами еще с Карабаха слежу.
    "Парень", - думаю я, - значит, точно, не Володька.
    - Я тоже пишу. Надо бы с ним познакомиться.
    - Застанете ли? Репортаж-то из Чечни.
    Через день я отправился в редакцию. Сосед по купе оказался прав, автора статьи в редакции я не нашел. Полистал подшивку газет за предыдущие годы, кое-что выписал. Вот эти выписки.
    Корреспонденция из Нагорного Карабаха за девяносто первый год, "С юности остался в памяти голос Рашида Бейбутова: "Мальчик веселый из Карабаха..." Кем стал сегодня тот мальчик? Да и жив ли он? Четвертый год продолжается конфликт между армянской общиной Карабаха и Азербайджаном. В прошлом году здесь убито пятьдесят семь человек, в этом с января по июль - сто двадцать семь. Неужели сегодня Нагорный Карабах - это Афган - 2".
    Июнь, девяносто третьего года - репортаж из зоны Осетино - Ингушского конфликта: "Ни одного целого дома. Иду по развалинам - разбитые телевизоры, обрывки одежды, осколки сервиза, сгоревший мотоцикл... Над всем - горячее, южное солнце. Погибло шестьсот человек, в том числе двенадцать детей, ранено шестьсот пятьдесят".
     Июль, девяносто третьего года: "Лечу на самолете с "грузом-200" (так со времен афганской войны кодируется перевозка цинковых гробов). Самолет развозит павших на двенадцатой заставе пограничников. Развозит, чтобы с ними могли проститься родные. На каждом аэродроме нас встречают слезами".
    А вот репортаж девяносто пятого года: "Посадка на самолет Пермь - Минводы. Подбегает женщина и с неистовой надеждой обращается к нам: "Если в Чечню, может быть встретите сына - Сашу Пономарева. Может встретите..."
    Капитан-пограничник успокаивает: "Не горюй, мать. Там теперь многие встречаются". И уже в самолете, пристегивая ремень, с горечью добавляет: "Эх, Россия, плакать тебе еще и плакать..."
    Он выходил из Афгана с боями через месяц после того, как генерал Громов доложил правительству о выводе последнего Советского солдата. От их батальона осталось десять человек. И вот снова - на войну. Убитых с нашей стороны уже более двух тысяч.
    Сашу Пономарева я искал, но не нашел".
    "Зачем мы здесь? - Спрашивает танкист Валерий Тимофеев. - Кто виноват в этой войне? У меня четвертый танк, три сгорело. Одиннадцать моих ребят погибли. Когда закончится все это, повернется ли у кого-нибудь язык сказать: "Мы одержали победу".
    Вот такие, рвущие душу репортажи, шлет этот корреспондент. Я сам работал в газете, и знаю, что писать ту правду, которая живет в сердцах обманутых матерей, плачущих над цинковыми гробами - немалый риск. Такая правда не нравится "хозяевам жизни", а газетчики в их руках. Но находятся все же честные люди.
    Через неделю звоню в редакцию.
    - Вернулся ли корреспондент из Чечни?
     - Вчера прилетел.
    Еду пожать руку мужественному парню. Вхожу в кабинет. Склонясь над столом, сидит седой человек. Поднимает голову, но меня не видит. Он весь еще там, среди огня и дыма. Неужели это он, мой однокашник?
    - Володька, ты?
    Сколько же у него за плечами! Обнимаю и плачу.
    - А почему - Вольдемар?
     - Так по паспорту, - улыбается старый друг.
    Передо мной снова мой Володька - корреспондент областной газеты Вольдемар Пырсиков.



ПрофессорВстреча

...

| главная | об авторе | гостевая | форум |
.

 

 

© Юрий Зверев, e-mail: zverev-art@narod.ru
Cоздание и сопровождение сайта: Тамара Анохина

Hosted by uCoz