Вступление.
Саша Шлыков - для меня есть нечто мистическое в этом имени. В нём
слиты два слова, оставившие в моей жизни, возможно, самые яркие воспоминания.
В детстве у меня был друг, смелый до отчаяния парень. Во всех наших
спортивных ристалищах он всегда был первым. Лыжи, коньки, плавание,
всё, за что он брался, у него выходило лучше всех. Фамилия его была
Шлыков. Когда я стал литератором, я написал рассказ о его мальчишеских
подвигах.
Второго друга звали Саша Павлов. В моей памяти он оставил неизгладимый
след масштабами задач и целеустремлённостью. О нём я написал книгу.
Через много лет, когда ни того, ни другого уже не было в живых, я
встретил третьего человека, в чьём образе два моих друга слились воедино.
Жизненные обстоятельства, словно нарочно, мешали мне ближе узнать
этого человека. Поэтому в моём сознании он пребывает лишь туманным
пятном, созданном, возможно, всего лишь романтическим воображением.
Об этом странном знакомстве я и хочу рассказать.
С этим человеком мы живём в одном городе, но я вряд
ли узнал бы его, если бы встретил на улице. Примерно раз в два - три
года я звоню ему, но встретиться нам не удаётся. Мы познакомились
лет двадцать назад и виделись всего два раза. Я уже забыл его лицо,
осталось лишь тающее во мраке впечатление от этих встреч.
Не помню, как и почему мы познакомились, но я был приглашён на его
день рождения. Для меня это была невесёлая встреча - недавно погиб
мой друг, человек мужественный и честный. В то время я писал о нём
книгу. Звали моего друга Саша. Этот человек был для меня примером
силы и мужества. Он ставил перед собой не простые задачи и упорно
шёл к ним. Не знаю, что в нём было сильнее - физические или духовные
возможности.
Вырос он на берегу Канонерского острова. Мать с отцом работали на
заводе, и Саша пользовался полной свободой. В дворовой компании он
был лидером. В нём кипела жажда соревновательности. Летом в любую
погоду он заплывал дальше всех ребят, зимой ходил на лыжах до фортов,
преодолевая трещины и полыньи. Когда он подрос, ему стали надоедать
привычные развлечения приятелей. Читать книги он не слишком любил,
но однажды ему попалась книжка о беспримерном путешествии на велосипеде.
В 1932-34 годах дальневосточный охотник Глеб Травин проехал по побережью
Северного Ледовитого океана от Архангельска до Чукотки. Саша разыскал
Травина, выслушал его рассказ и дал себе слово повторить этот маршрут.
И тоже на велосипеде.
К походу он тщательно готовился. Для путешествия он сконструировал
трёхколесный велосипед, который педалировался руками и ногами, становился
на лыжи и ходил под парусом. Саша стал изучать опыт покорителей северных
широт, анализировать их ошибки и достижения. Однако его путешествие
не должно было стать только проверкой собственного организма в экстремальных
условиях. Он увлёкся экологическими идеями и стал изучать случаи бездумного
хищнического промысла животных, призывая бережно относится к северной
природе.
Чтобы подготовить себя к сложностям пути, стал есть сырое мясо и рыбу.
Физические тренировки привели его в атлетический клуб. Однажды он
лёг под штангу и толкнул от груди вес чемпиона мира. Увидев такого
парня, тренер стал соблазнять его лаврами спортивных подвигов, но
Саша заявил, что ни в какую команду не пойдёт, так как у него другие
цели.
Друзья и знакомые, узнав о затее Саши, решили, что он сошёл с ума.
Только я, старый велосипедный бродяга, отнёсся к его идее всерьёз.
Зная, что одержимого человека дома не удержать, я, как мог, стал ему
помогать. Я понимал, что одиночке в условиях северного безлюдья выжить
крайне трудно и попытался связать его с Институтом Арктики и Антарктики.
Поддержки института мы не получили и Саша ушёл в свою экспедицию без
всякой официальной помощи.
Саша Павлов погиб, и я тяжело переживал потерю друга.
Вот тогда-то и произошло знакомство с этим парнем. Его тоже звали
Саша. Мне казалось, что он во многом напоминает погибшего товарища.
Саша Шлыков был невысок ростом, но коренаст и крепок. Держался он
просто и не смутился моим предложением побороться на руках. Он оказался
достойным противником. Когда я пришёл в гости к юбиляру, приглашённые
уже собрались, но самого хозяина дома ещё не было. Его друзья, молодые
девушки и парни, давно знали друг друга. Они вели себя свободно, помогали
хозяйке накрывать на стол, рассказывали анекдоты. В этой компании
я никого не знал, оказался самым старым по возрасту, и потому чувствовал
себя скованно. Я сел в угол, взял в руки какую-то книгу и стал ждать
хозяина.
Когда стол был уже накрыт, хлопнула дверь и в комнату вошёл радостный
юбиляр. В руках он держал ведро с роскошными розами. Кроме того, из
коридора кто-то занёс большую сумку с шампанским. Мне этот купеческий
размах, признаться, не понравился. В комнате поднялся приветственный
шум, гости стали рассаживаться за столом. Саша сразу взял бразды правления
в свои руки. Он указывал парам их места, отправил кого-то из девушек
на кухню за вазами под цветы, напомнил жене о соли и горчице. Меня
он усадил рядом с красивой молодой девушкой, одетой с рискованной
откровенностью. Таким соседством она была явно не довольна и старалась
меня не замечать. Представить незнакомого человека друзьям, Саша,
помнится, не догадался.
Захлопали пробки, полились приветственные речи и вскоре застолье покатилось
по обычному сценарию - с всеобщим гамом и танцами под магнитофон.
Я понял, что наступил момент, когда смогу без помех уйти. Хозяин догнал
меня уже в коридоре. Он почему-то поблагодарил за посещение, вручил
на прощание коробку конфет и проводил до лестницы.
С тех пор мы не виделись. Можно было бы забыть ту случайную встречу,
но прошло более двух десятков лет, а она не забывается. Мне самому
хочется понять, почему столько времени интерес к этому человеку теплится
в душе.
Когда-то я думал, что этот Саша сможет мне заменить погибшего друга.
Было видно, что он обладает силой духа, организаторскими способностями
и от него можно было ожидать неординарных поступков. Меня всегда привлекали
герои и чудаки. Однако Саша Шлыков на чудака был не похож. Он не рвался
в даль, не парил в заоблачных высотах духа. Он был земной лидер. Его
явно уважали друзья, к нему тянулись женщины - их природа требовала
здорового партнёра. Чудаки женщин не слишком занимают. Меня привлекала
и его физическая сила - борьба руками на столе, по-современному, армреслинг,
- была моей страстью. Я побеждал почти во всех единоборствах в Ленинградском
клубе моржей, а там были не слабые мужички.
Время от времени я звонил Саше, но до встреч дело не доходило. Шли
годы. Мудрая жена всячески разжигала зародыш творчества, который,
по-видимому, теплился в моей душе. Сначала я начал рисовать. Мне стало
не до случайных знакомств. Я стал общаться с художниками, посещал
их мастерские, бегал по выставкам. С увлечением читал книги по технике
живописи. Наша квартира наполнилась запахами красок и растворителей,
из-под шкафов и кроватей торчали недописанные холсты. Даже любимый
армреслинг отошёл на второй план, и Саша Шлыков лишь изредка возникал
на периферии сознания. Постепенно к живописи присоединилось увлечение
литературой.
К тому времени я закончил врачебную работу. Подгоняемый жаждой жизни
я, молодой пенсионер, покатил на велосипеде на Байкал, чем доставил
жене немало тревог. Трёхмесячное путешествие закончилось благополучно
и обогащенный множеством дорожных встреч, с ещё большим рвением я
засел за машинку.
На следующий год отправился на велосипеде в Париж, где мои рассказы
одобрил Александр Гинзбург, которого я глубоко уважал. Он был другом
академика Андрея Дмитриевича Сахарова и в своё время отсидел девять
лет, активно включившись в борьбу за права человека. Публикация рассказов
во Франции придала мне уверенности, и я с головой погрузился в литературу.
Отдыхал в это время я только у мольберта.
Художнику нужен зритель, а писателю - читатель. Я стал читать свои
рассказы друзьям и знакомым. Их доброжелательное отношение было приятно,
но вскоре я почувствовал необходимость критических замечаний. Стал
искать людей, способных оценить художественную сторону моего творчества.
Появились знакомства среди пишущей братии. Даниил Гранин, прочитав
мои рассказы, посоветовал вступить в Союз Писателей и написал рекомендацию.
Шли годы. С возрастом я всё чаще возвращался к прошлому, заново переосмысливая
собственную жизнь. Прошлое представало в новом свете, изменилась и
самооценка. Отчётливо стали видны причины глупостей и ошибок, которые
накопились за жизнь. Мне хотелось писать, не кривя душой.
Иногда в памяти возникали широкие плечи давнего знакомого. Если прежде
мне хотелось встретиться с Сашей Шлыковым, чтобы побороться, то теперь
стало интересно, как он жил все эти годы и чего достиг. Доходили слухи,
что Саша то ли возглавляет, то ли участвует в строительстве стадиона
к Играм Доброй Воли, к которым город тщательно готовился. Я разыскал
его телефон и позвонил домой. Доброжелательный голос жены объяснил,
что он вечно занят на работе. Она дала мне рабочий телефон, но беспокоить
пустяками занятого человека я не решился.
Давно пора забыть того упрямого парня, но какая-то неясная струнка
в душе тихо звенит в его сторону. Однако теперь связаться с ним мне
стало трудно по другой причине. Обстоятельства изменились: если раньше
в душе сидел лишь романтический интерес, то теперь появилась необходимость.
А это довольно противно. Дело в том, что последние два года я писал
большой философский роман. До этого успел написать несколько книг,
но все они были лишь подготовкой к этой работе. Роман рассказывает
о человеке сложной судьбы, философе от природы, но работяге по жизни,
человеке, обманутым государством, пьющем, не способным найти выход
из всеобщего тупика. На фоне его жизни я постарался развернуть широкую
картину послевоенной жизни нашего общества.
Напечатать книгу я не могу - для этого нужны большие деньги. В наши
дни писатели, не умеющие лепить бандитские книги, мечутся в поисках
богатых спонсоров. Горько сознавать, что я сам оказываюсь в подобном
положении. Жестокое рыночное время установило свои законы. Всё, что
не приносит скорой прибыли, оказывается ненужным. Людей завалили дешёвым
криминальным и эротическим чтивом. Усталые женщины прячутся в бесконечные
телесериалы. Уровень культуры снижается на глазах.
Кроме того, общество расслаивается. Я понимаю, что страна проходит
необходимый этап. Начальный капитал всегда приобретается бандитскими
методами. Рокфеллер, основатель финансовой империи, говорил, что может
отчитаться за каждый миллион своего состояния, начиная со второго.
Без богатых людей богатую страну не создашь. Строить коммунизм подневольным
трудом нищих мы уже попробовали.
Думаю, что Саша при его внутренней силе и организаторских способностях
тоже стал "новым русским". Именно поэтому мне тяжело обращаться
к нему. Как мне теперь с ним говорить? Просители облепили богатых
людей, как мухи. И все требуют "на добрые дела" - одни для
детских садов, другие для больных, третьи для "культуры".
Эти, последние, самые вредные. Поди, проследи, куда уходят деньги...
И никакой надежды на возврат. Я оказываюсь в той же когорте.
Книгу не только тяжело напечатать, но и продать. Если автор мало известен,
книжка может валяться на полках годами. Это магазинам не выгодно,
и потому они стараются не принимать серьёзные книги. Если книга не
криминального содержания, заключить договор с редакцией, чтобы застраховать
доход, невозможно.
Каким человеком стал Саша? Хочется, чтобы он оправдал мои наивные
представления о нём - оказался обладателем ценностей, которые я ищу
в людях - остался не только сильным, но и честным, любил детей, был
твёрдой опорой жене, не утратил бы простоту и доброжелательность к
людям.
Но, может быть, он давно не замечает людей и ездит на "Мерседесе"
с охраной? Я совсем не умею общаться с этой публикой.
Сейчас пишется немало умных и честных книг, но они оседают в столах
авторов. А на прилавках громоздится грязная пена литературы.
Это грустно. Молодые, как и мы, знают, что вокруг царит обман, но
им нечем от него защититься. Классики не в моде, телевизор воспитывает
проституток и приспособленцев. Те, кто ищет выход, мечутся, не находя
опоры.
Литература не спасает человека от социальных бед. Но мне хочется верить,
что мои книги станут одной из ступенек лестницы, которая помогает
человеку, ищущему свой путь.
