ТРОТИЛОВЫЙ ЭКВИВАЛЕНТ
Мы с Владимиром Николаевичем сидим на приступках
крыльца. Володя приехал на воскресенье к жене. Его жена, Галина
Андреевна, детсадовская докторша, сидит на верхней ступеньке с берёзовой
веточкой в руке. Она отгоняет комаров с наших плеч, легонько щекочет
Володю и меня. Вовка мило ворчит, мне приятны прикосновения ветки.
Солнце заходит, лес начитает темнеть. Благодать...
Владимир работает в НИИ на "оборонку". Он отдыхает после
ужина и просвещает меня в молекулярной физике, пугая тротиловым
эквивалентом ядра.
Я в командировке на летней даче заводского детсада. Положение у
меня пиковое. Меня окружают улыбки воспитательниц, поварих и прачек.
Я представляю здесь немногочисленный мужской род.
Вечер сегодня умиротворяющий. Расхлябанной походкой бредёт домой
Манька, завхозовская корова. У неё с губы тянутся золотые от заходящего
солнца паутинки слюны. Манька на ходу "печёт блины".
Владимир Николаевич умиляется:
- Ребята, вот так бы жить! Лес, тишина, жена с зелёной веткой и
эта корова. Всё просто и понятно. Никаких головоломок, расчётов...
- Никаких эквивалентов, - добавляю я.
Владимир Николаевич углубляется в дачную поэзию:
- Вот она идёт, шлёпает... А ведь это наша мать-кормилица, царица
наша, богиня... Ты слышишь меня, Манька! Один твой вид снимает всю
тяжесть цивилизации.
Манька не удостаивает вниманием тираду Владимира. Корову догоняет
завхоз. Он везёт на лошади полвоза зелёной травы.
- Манька, дура! Пошла прочь! - орет он.
Манька недовольно уступает дорогу лошади.
Володя собирается на станцию. Галина Андреевна просит меня его подвезти.
В садике никто не болеет. Изолятор пуст и меня пока поселили туда.
По утрам, на случай приезда комиссии, я должен уничтожать следы
своего присутствия. Я подметаю пол, заправляю кроватку. Кроватка
у меня детская, ложась спать, я просовываю ноги между прутьев спинки
на подставленную табуретку.
Володя берёт портфель в кабину, едем на станцию. Он по прежнему
захвачен мыслями о тайнах мироздания. Он импровизирует вслух о проблемах
теоретической физики. Я слушаю и одновременно вспоминаю.
Несколько дней назад, я, как всегда перед сном, выгнал из комнаты
комаров и закрыл окошко. Убрал книги, долго шумел, располагаясь
на хитром устройстве для сна. Наконец, погасил свет и угомонился.
В тишине раздались три осторожных стука в стенку. За фанерной перегородкой
комната Галины Андреевны. Я замер. Дышу широко открытым ртом. Не
показалось ли?
Но стук повторился - раз, два, три. "Неужели она? Что делать,
Степан?". Я в смятении, но палец уже отстучал три раза. Слышу
три ответных удара.
Галина Андреевна торопливо проскользнула в комнату. Она обнимает
меня и говорит, смеясь:
- Бедненький, как ты спишь на детской кроватке?
На станции Владимир Николаевич благодарит меня. На прощанье я жму
ему руку и говорю:
- Да Володя, у природы, как и у женщины, огромный тротиловый эквивалент.
Читаю Анне выдержку из "Литературной
газеты": "Подчеркивание в человеке плохого всегда переживается
ребёнком как зло, ибо слово, дающее ему отрицательную характеристику,
парализует его внутренние силы, рождает чувство безнадёжности, обкрадывает
его внутренний мир".
- А бросить сына, это хорошо? - парирует Анна.
- Наш сын к этому не имеет отношения, а шишки валятся на него. Твои
слова - негодяй, подлец, тварь, бабник - это пули, отравленные ядом
неудовлетворённости. Они бьют в сердце Андрея. Ты поднимаешь в его
душе бурю, а потом ему же бросаешь жестокие слова о слабоумии. Так
можно любого мальчишку загнать в психиатрическую больницу.
И зачем ты охаиваешь девчонок, которые Андрею нравятся? Ты вытравливаешь
его эмоциональное богатство, сужаешь его душу до постельных эмоций.
Ты во всём подавляешь его: "Пока я живу, будет по-моему!".
Анна, ты уже не хозяйка в доме. В нём давно хозяйничает новая жизнь.
Когда ты была молода, жизнь дарила тебе подарки. Чья-то улыбка рассыпалась
сверкающими драгоценностями. Мысль, сорванная с древа познания, заводила
в дебри таинственного леса, богатого неожиданностями. Мир был прекрасен,
полон поэзии и надежд. Что там неудачи, если поёт сердце и кипит кровь?!
Что огорчения, если вокруг цветы, музыка, любовь?!
Но приходит время, когда чужие руки начинают шарить в твоей душе,
прихватывая пока какие-то мелочи. Ты возмущена, но на твоё возмущение
жизнь не обращает внимание. Насилие продолжается. Ты пытаешься защитить
то, что ещё не унесли воровские руки времени. Ужас охватывает душу.
Ты вдруг обнаруживаешь, что союзников у тебя нет, что тебя окружает
враждебный мир. Ты пытаешься поймать воров за руку, но они ничего
не боятся.
Ч то же делать? Ведь нельзя спокойно наблюдать, как время растаскивает
богатства, подарённые тебе молодостью. На подарках ещё видны надписи:
"Милой Анечке".
Да милая Анна, время забирает назад свои дары. Но безликого времени
не существует. К тебе оно подсылает своего лазутчика в образе Степана.
Кто виноват в разбое? Время или беспринципный Степан? Ты уже не хочешь
в этом разбираться, ты ненавидишь и то, и другое.
Приблизительно так переживается приближение старости человеком с неизрасходованными
страстями. Ими ещё полно твоё сердце, но они уже никому не нужны.
Удовлетворённые жизнью женщины переносят старение с известным чувством
юмора. Они терпимо относятся к интимной жизни близких. Твой запоздалый
протест к очевидной несправедливости сжигает всё вокруг. Разум не
способен подавить эмоции.
Когда время отбирает у нас радости бытия, оно вручает их молодым.
Но обрести счастье под твой аккомпанемент невозможно. Существуют фантазии
зловещих старушек. Зачем ты плещёшь отраву в душу сына? Зачем уподобляешься
тем, кто вместе с ночным горшком пытается прихватить в могилу всё
живое? Сложный мир человека ты перечёркиваешь словами: дурак, шлюха,
жид. Для подростка с выраженными творческими данными - это убийство.
Последствия не трудно предвидеть.
Говорить с тобой невозможно, поэтому я пишу. На карту поставлено будущее
нашего сына.
  .
|
