Соловецкий
архипелаг лежит у Полярного круга. Большая часть зимней жизни проходила
в темноте.
В полной мгле выходили две наши роты из
ворот монастыря. Дорогу никто не чистил, а за ночь снега нападало
иногда по пояс. Первый взвод протаптывал первые метров триста, затем
уступал место второму, а сам перестраивался в хвост колонны. Теперь
удар принимали свежие силы. Все мы были уже по пояс мокрые. Сапог
на флоте не положено. Это сейчас на Северном флоте их выдают.
Мы шли в ботинках. Взводы менялись, но и
в середине строя идти было нелегко. Мы вязли в рыхлом снегу, падали,
чертыхались и снова шли. Наши пять километров растягивались на два
часа. Завтрак задерживался, занятия тоже. Чтобы уложиться в программу,
нас лишали послеобеденного отдыха.
Тут уж к концу дня засыпали на ходу. На
ходу в буквальном смысле, так как спали в строю, держа друг друга
за руку. Полдороги спит один, затем другой. До армии я читал, что
в войну солдаты, выходя из окружения, так спали, и мне не верилось.
Есть мы хотели так, что те, кому попадался
за обедом кусок селедки с головой, считались счастливчиками.
По денежному довольствию получали мы три
рубля в месяц. Этого хватало на две-три банки сгущенки и несколько
батонов. Магазин в монастыре был. Посылки со съестным ждали еще
больше писем. Однажды весной мешок с посылками проломил лед и утонул.
Стон стоял в части, как по покойнику.
В увольнение нас не пускали. Был на острове
поселок, но его строго берегли от матросского нашествия. По воскресеньям
до обеда спать тоже не давали. Устраивали марш-бросок или лыжные
соревнования. Вторую половину дня проводили в постелях. Этот сон
был нашей наградой за недельные мучения.
