ЕЩЁ О МЕДИЦИНЕ
Один семинарист поразил меня
утверждением, прежде не приходившим мне в голову: "Врач и священник
должны делать свое дело так, чтобы окружающие ощущали тайну в их священнодействиях".
Я с институтских лет не вижу тайны в медицине и всю жизнь убеждаю
людей не задуривать голову напрасной верой во врача-кудесника. И не
раз замечал, что людям это не нравится. Им не нужна логика в объяснении
того, что таблетки не излечивают. Их не устраивает правда, они не
хотят заботиться о своем здоровье сами. Врач для многих, что-то вроде
сантехника: придет, поколдует и протечку устранит. А если не может,
значит, неквалифицированный попался, будем искать другого. И ищут,
деньги платят, гоняются за тридевять земель, но истину о своем заболевании
знать не желают. Или наоборот, лезут во все книжки, пытаясь найти
строчку, в которой зарыта тайна их страданий. Мечутся, всех расспрашивают,
а тайна остается за семью печатями. И тогда и те и другие отправляются
к последней надежде - к знахарям. И что вы думаете? Многие у них находят
утешение. Почему? Это именно та инстанция, которая всем своим видом
выражает, что тайна-то в их руках. Частичку этой тайны колдун продает
страждущему, напуская туману и делая вид, что главное-то осталось
при нем.
Сколько я видел врачей, ищущих помощи у знахарей - ведунов! А ведь
им медицина, как могла, что-то пыталась объяснить. И что же? В институте
они научились одному - выписывать рецепты, веря в их чудодейственную
силу. Они и сами по малейшему поводу принимают массу лекарств, словно
им не объясняли, что от их употребления организм подрывается ничуть
не меньше, чем от заболевания. Воздействовать прицельно на поврежденный
участок невозможно (разве, что хирургическим скальпелем), а здоровые
клетки от лекарств теряют сопротивляемость.
Методы медицинского воздействия на организм в двадцатом веке так же
топорны, как и в тринадцатом. Развитие науки и техники несопоставимо
со сложностью и единством элементов, из которых состоит живая ткань.
Так что тайна есть, но она в принципе не может быть разгадана, ибо
это тайна живой жизни. Сложность взаимосвязей в живой клетке сравнима
лишь со сложностью вселенной.
И это прекрасно, потому, что оставляет нам надежду на нескончаемость
жизни. Уподобить организм сломавшемуся механизму нельзя. Нет местных
болезней, есть заболевания всего организма. Любое вмешательство извне
является инородным. Поэтому лечиться возможно только физиологическими
методами, способными помочь расстроившемуся органу вернуться к норме.
Ну, а если это уже невозможно, значит исполняется закон природы -
отмирает то, что уже не способно к жизни. Здесь может помочь лишь
хирургия, но тоже далеко не всегда. Смерть есть продолжение жизненного
цикла, его новая форма, и помешать ей невозможно.
Вера в чудо только на время отдаляет наши беды, но приходит время
и реальность обрушивается в еще более ужасном виде. И тогда рушатся
последние оплоты, несутся проклятия и жалобы на несправедливость природы,
безразличие врачей и подлость близких.
Сколько же ума и душевных сил нужно иметь человеку, чтобы понимать
единство величия и ничтожности своего бытия? Сколько терпения и доброты,
чтобы не разочароваться, чтобы исполнять свой долг до конца. Долг
перед жизнью, перед природой за то, что мы смогли появиться на свет.
В этом появлении и чудо, и тайна, в которую медицина не в силах проникнуть.
27 ноября 1984 г.
