| главная | об авторе | гостевая | форум |
.

    15 сентября 1980 г.
    Ах, Юраша!
    Скажу тебе то, что знают только трое. На меня это свалилось как снег на голову, но ты врач, поймешь: не до писем мне было. Да и сейчас не до них. Ради Бога, не давай это откровение читать жене, я чувствую, что с нею ты всем делишься. Но, Юра, это не твоя, это моя, а для тебя - врачебная тайна. Поди, клятву-то вашу дурацкую, Гиппократову, принимал? Ну, вот и держи. Мне срамно, если ты скажешь.
    Итак, Юрка, я давно болею геморроем, лет десять. На пьяной почве, конечно. И вдруг у меня начались жуткие выделения из канала. Ни гонореи, ни трихомонад в трех мазках не обнаружили. Лейкоцитоз - до 100 тысяч! Я кинулся к Леве - врач, кандидатскую делал, штук сто крыс ухайдакал. Пальпация простаты. И, слушай, у меня на почве геморроя - простатит! А лечат его сам знаешь как, мне с геморроем это лечение противопоказано. Но простатит - это же скорая импотенция! А для "ча" тогда жить? Ты прости мою откровенность, это не хвальба, это крик души: раньше с новой женщиной я мог шесть-семь раз за ночь. А сейчас? От силы два - три. Лева меня успокаивает - возраст. Ты не успокаивай, я не дурак, все понимаю. Так резко, за год, у нормальных людей потенция не падает. Значит, я ненормальный. Что я алкоголизирующий, я знал, но что я импотентирующий!.. Старик, я жить не стану, как только первый раз получится, что женщина разведет ногами, а я руками. Юра, милый, какая это трагедия!
    А в общем, поделом. Ловил одно хорошее, все плохое старался обходить. Чего добился?! Юра, милый, пойми, мне не до писем. Господи! Неужели я уже урод? В сорок четыре года стать импотентом! И нет выхода! Левка говорит - ложись на операцию, вырезай к черту! Другой товарищ, хирург, говорит: "Не лезь под нож, пока задница не выпадет. Пока организм борется, мое вмешательство ослабит его естественную сопротивляемость". Что же делать? Какой кошмар! В сорок четыре - импотент. Пока - еще нет, а через два года?
    Самое ужасное в том, что мы решили сойтись с Людой. Пока она ездила в отпуск, я узнал про эту штуку. Она приехала, а я не иду. Стоит ли? Эх, Юрка!
    Извини, больше писать не могу. Я всю жизнь был экзальтированным парнем, а сейчас чуть не тронулся.
    "Киса" пьет, и меня это не удивляет.
    Боже! Водка окаянная! Сколько ты жизней загубила! Будь проклят тот, чьи кости уже сгнили, кто придумал, кто открыл эту болезненную эйфорию!
    Об остальном потом, не сейчас.

    Андрей

***

    29 сентября 1980 г.
    Андрей!
    Вот уже несколько дней мучительно соображаю, что тебе сказать? "Не вздумай меня утешать…". Ты ожидал, что я буду это делать?!
    Ничего ты в нашем диалоге не понимаешь. И не поймешь, вот в чем я убеждаюсь. А потому - он бесполезен.
    Уже все было: пытался убедить тебя в зле эгоизма, водки… Пытался показать иной мир, субъективный, но светлый, оптимистичный, тобою давно забытый. Но нет в тебе ни к чему любопытства. Нет и не будет. Ничто на свете тебя уже не встряхнет, кроме собственной импотенции. Ску-у-учно…
    Ну, а потенция твоя кому нужна? Неужели ты только со стоячим себя человеком чувствуешь? Хорош гусь!
    Ничего ты в жизни не нашел, потому что никому ничего не дал. Многое имел, но все потреблял сам. И сжигал добро в самой гнусной топке на свете - в топке эгоизма.
    Да что там! Лучше тебя самого не выразить твою сущность: "ловил одно хорошее, плохое старался обходить". А плохое, то есть трудное, кто должен кушать? Женщины, которым ты не веришь? Мать, которая состарилась от тоски и горя, думая о пьянице сыне? Я - твой однокашник? Ты всю жизнь развлекаешься хорошим, потому что я за тебя думаю и решаю нравственные проблемы. Ты терзаешь не только "твоих" женщин, но и мою жену. Ты убиваешь не только свою мать, но и мою. Твой отец до смерти носил клеймо врага народа, а мой погиб на фронте для того, чтобы ты жрал водку? Чтобы "ловил" хорошее?
    Ты что же, взаимосвязи этих вещей не видишь, паразит?
    В последнем письме я сознательно написал тебе одну мысль, думал проймет она тебя, начнешь соображать. Бесполезно.
    Нет такой искры, которая тебя бы воспламенила.
    Догнивай со своей простатой, водкой и самовлюбленностью.
    Юрий.

***

   12 апреля 1981 г.
    Здорово, "трудяга"!
    Ты, поди, решил, что я после твоего письма, правда довольно пакостного, тебя и знать не зажелаю. Ну, вначале психанул, письмо в клочья и по ветру, а потом смешно стало. И над собой, и над тобой. Три года мне писал, как нехорошо быть эгоистом, а когда я поделился с тобой истинным несчастьем, наплевал в душу, в больную задницу, облил срамом мой конец и умыл руки. Не смешно ли? Вот цена твоему альтруизму, твоей "пашне", над которой ты "вкалываешь" в поте лица (а "пашня" твоя - нечто эфемерное, а именно - душа ближнего), так вот мою душу ты опаскудил своим "фэ"! Ну, да хрен с ним, парень ты экзальтированный, да и я всерьез эту твою химеру (вкалывай, страдай до оптимизма - вот уж муть голубая!) никогда не принимал.
    А переписываться с тобой интересно. Сейчас привожу в порядок свои письма, стихи, перечитал и твои.
     Словом, здравствуй, Юра!
    Пару слов о себе. Полгода, как я не пью. Набрался я "мужества" и во имя своего конца, о котором ты так холодно отозвался, решил расстаться с этой навязчивой дамой - с водочкой. Подчеркиваю: не во имя души, а во имя куда более прозаических вещей, жить без которых, однако, немыслимо - ануса и пениса.
    Дело пошло на лад: через месяц прекратились и простатит, и геморрой. Вроде бы мелочь, а как приятно! Пришлось, конечно, помаяться, я ведь был на грани алкоголизма. Понял это, когда каждый день снилось, что я выпиваю. Думаю, организм требовал. Это все равно, как поллюции. Или я не прав? Чуть не сорвался в Новый год. Понимая, что воля моя отнюдь не рахметовская, стал избегать прежних компаний. Да и не хотелось мне никого видеть. Уехал в командировку, с головой ушел в работу. Кое-что придумал, сейчас внедряю. Что получится - не знаю, однако увлекся, на что уж не считал себя способным.
     Но - увы! - это не стало моим хобби. Не лукавя скажу, что доля тщеславия во мне есть.
    Много читаю, привожу в порядок стишки, перечитываю - осмысленно! - старые письма, словом, отдыхаю от пьянки. И все же живу скучновато. Постоянной близкой женщины нет, друга тоже. Одинок, словом. Эпизодически встречаюсь с Людмилой, но о возврате пока не говорим, не созрели для этого после трех лет разлуки. Что будет, не знаю. Даже гарантии, что снова не запью, ни ей, ни себе давать не могу. Так вот и живу, прозябаю. Следуя Звереву, пытаюсь найти свою "ниву", да где-то она заховалась, не хочет чтобы я "повкалывал". Ну, и пес с ней.
    Не скажу, что я переменился. Физически - есть немного, стал спокойнее, нормализовался сон, но в целом - вряд ли. Но кое-что осмыслил по-новому. Перечитывая твои письма, с удивлением обнаружил, что в чем-то с тобой согласен. За полгода многое я передумал. Вот, к примеру, глядя на Саню, мужа Дагмары, подумал, что если и я пьяный так же тупею, настолько же опускаюсь, то ничего удивительного, что Наталья мне изменила. И не так уж виновата Людка, сбежав из двухкомнатной квартиры в комнату. Она от пьянки моей бежала, от патологической ревности. А теперь говорит: "Что тебе стоило всегда быть таким, как сейчас?".
    Да, тут ты, старик, пожалуй, прав: если мужик становится нетерпим для женщины, которая выделила его из всех, чтобы быть с ним близкой и навсегда, то в первую очередь виноват он сам. Оказывается, я и раньше до этого доходил. Вот тебе отрывок из стихов 69-года.

    Вряд ли в этом прогресс, как ты его понимаешь, но кое-что из твоей философии я принимаю. Просто раньше не думал об этом, отмахивался, как от комаров, от этих мыслей. А они назойливые, стервозы.
    Прав ты, пожалуй, и в том, что "сыну не безразлично будет знать, каким ты был, и это неважно, если даже тебя уже не будет". Да, в таком ракурсе я не рассуждал. Для меня все кончалось вместе со мной, да я и сейчас еще не уверен, что это не так. Но когда одинок, как я, и думаешь: "Сдохну, закопают - и все? А для "ча" жил?" - делается не по себе.
    Правда, никто не помнит своих предков дальше дедушек и бабушек. Так не простое ли это человеческое тщеславие - оставить что-то после себя, чтобы тебя не забыли? Вот так, положа руку на сердце, ответь мне: ты не с этой целью пишешь свою книжку?
    Понимаешь, я не могу для себя решить, плохое это или хорошее тщеславие? Во всяком случае, мне бы было приятно, если бы сын "залюбил" мои стихи, но мне кажется, он, скорее, будет стыдится за меня, читая эту самодеятельность: "Папочка-то был, оказывается, с претензиями на неординарность". И тогда все эти стихи, "твои дети", как ты их назвал (красиво назвал, ничего не скажешь), никому не нужны и оставлять их незачем. Но зерно в твоей мысли есть: сыну будет не безразлично, даже если меня не будет. Значит, хоть па-мять о себе надо оставить не только в звоне бутылок (хоть это и было моим главным занятием в жизни).
    Опять не могу не вернуться к твоей "пахоте": "Мне надо работать, а не кайфовать на перине". Что ты подразумеваешь под работой? Свою служебную деятельность или духовную, над чужими душами? Или ты пишешь для отдохновения души? Напиши-ка об этом.
    Дальше. "Все мы индивидуальны в чем-то, хотя в большинстве своем попадаем под схему". Кое-что есть, конечно. Среда не может не влиять на развитие личности, но в конце концов человек формирует себя сам. Почему Боря Жуланов, уж куда как средненький и по уму, и по запросам, сейчас перерос многих из нас технически? Он сам себя вознес над породившей его средой, а вот я, кому отпущено было природой щедрее, из-за лени ли, безволия или той же водки, "которая в бирюльки с такими, как ты, не играет", не поднялся выше рядового инженеришки, самодеятельного поэтишки, банального бабника, сластены, кайфушника? Так что, дорогой, подумай, среда виновата или сам человек?
    Конечно, природные данные - это очень много, но, оставленные втуне, не вознесут они и Пушкина до Пушкина.
    Не решим мы наших разногласий, но это не значит, что я потерял интерес к тебе, как ты, кажется, ко мне. Я не в обиде, у каждого свои заботы. Просто я пришел к любопытному выводу: человек и в сорок пять не перестает формироваться. А я-то думал - все! Ан, нет! Однажды я уже открыл, что познавать человек не перестает никогда. Было это с арией Далилы Сен-Санса, в которой я вдруг оценил всю ее божественную красоту. Но я так и не понял, стоило ли для этого бросить пить? Мне вообще не ясно: хорошо это или плохо - формироваться до гробовой доски?
    Ты просил прислать ранние, "слабые" стихи. Я их рвал. Но хочу послать то, что мне нравилось. Написано экспромтом, на вечеринке в 57-м году.

    Андрей.
    P.S. Кстати, то, что я пить бросил, под твою схему подходит или нет? Только не лицемерь, скажи правду. Учти, я не говорю, что бросил навсегда. Совсем затоскую, так как бы не запить еще свирепее.

***

    13 апреля 1981 г.
    Андрей!
    Тревога за тебя поселилась в душе моей. Твое последнее письмо, проникнутое страхом за здоровье и в то же время откровенно циничное, говорило о том, что ты влетел в очередной тупик и не видишь из него выхода. Я тебя отругал, ты перестал писать. Я сообщил Дагмаре о своем беспокойстве.
    Но вот пришел конверт с твоей подписью. Я был ему рад, но и разочарован. Я понял, что того напряжения, которое присутствовало в нашей переписке, уже не будет.
    Я, конечно, отвечу на все вопросы, но в чем это поможет тебе? Наша дискуссия всегда страдала тем, что мышление другого каждому казалось более примитивным, чем свое. Впрочем, это удел любого спора.
     Мои призывы "повкалывать до оптимизма" казались тебе пустой болтовней, я же видел, что Андрей застрял где-то там, где молодежь живет еще веселой животной жизнью "для себя", а когда жизнь стала требовать других форм бытия, перестроиться он уже не мог, водка крепко держала его за глотку. Она, плюс твоя лень, не позволили сознанию выкарабкаться за пределы своих обид и неудач, не сделали тебя шире.
    Твои неординарные задатки, а они, несомненно, были, не развились и не послужили на пользу кому-то, а без этого у мужчины появляется ощущение, что он прожил зря. Вот и сейчас твоя главная беда, отсутствие "кровного" дела, не дает тебе веры в свои силы: "Пока не пью, а найдет тоска, запью, может быть, еще свирепее".
    Запьешь, не запьешь - кому это важно? Разве что Люде, которая и без того давно потеряла в тебя веру. Не пить полгода - для тебя уже героизм. Ну, геройствуй на здоровье. Какова же цель изменения твоего образа жизни?
    "Для "ча"? - как выражаешься ты. И, бравируя своей откровенностью на грани цинизма, отвечаешь: "Не во имя души, а во имя куда более прозаических вещей: ануса и пениса".
    Я долго думал, что ты бравируешь своей заземленностью, но имеешь что-то за душой. Теперь я убеждаюсь, что ты тот, за кого себя выдаешь. Ну, и прекрасно, можно и так коптить небо. Только не рассчитывай, что хоть одна женщина будет жить с тобой, как только убедиться, что ты - животное.
    Людям необходимо духовное начало, друг в друге они ищут только его. Даже самые усталые.
    У меня нет желания тебя обидеть. Я пишу как чувствую и не считаю нужным подбирать выражения. Главное давно сказано.
    Твои вопросы кажутся мне наивными. Но я отвечу на них, так как ты чуточку начал понимать. И дело тут не в твоем интеллекте, а в страхе перед болезнью. Скажи спасибо хотя бы этой эмоции, если она пошла на пользу.
    Итак, начнем.
    "…когда я поделился с тобой истинным несчастьем, ты наплевал в душу… и умыл руки. Вот цена твоему альтруизму, твоей "пашне", на которой ты "вкалываешь"…".
    Не юродствуй, Андрей. Если бы ты так оценил мою в тебе заинтересованность, то перестал бы мне писать. Да и несчастья людей я видел иные. Ты о них и понятия не имеешь. Ты просто платишь за беспутную жизнь, и тебе показалось, что с тебя дорого потребовали. Видно, никогда раньше ты, бедняга, не задумывался, что за все надо платить.
    А относительно фраз насчет "пашни" и "вкалывания" до "оптимизма", так они для тебя "муть голубая" по одной лишь причине - сам ты никогда как следует для людей не вкалывал. Афоризмы звучат банально для тех, кто их не выстрадал, а получил готовенькими. Как бы сложно люди ни приходили к заключениям, сами заключения звучат избито.
    Дальше у тебя позорная фраза: "А переписываться с тобой интересно". А мне пачкать бумагу неинтересно. Я с тобой работал, испытывая "сопротивление материала".
    Слава Богу, хотя и поздно, но ты понял: "Человек и в сорок пять не перестает формироваться". Сколько возможностей ты упустил, как обокрал себя тем, что "думал, как личность я уже закончен". Тебя разграбила водка. И вот результат: ты не знаешь, куда себя деть. Все в тебе расслаблено, ты всегда готов отступиться, все цели тебе кажутся мелкими и это расхолаживает тебя.

    Как видишь, такое отношение к жизни родилось не вчера и оно продолжается: "Живу, прозябаю, пытаюсь найти свою "ниву", да где-то она заховалась… Ну, и черт с ней".
    Тут черт с ней, там пес с ним, и от человека ничего не осталось, кроме дешевого убеждения, что ты интеллектуал-бессеребряник, а это и есть антипод мещанина. А ты просто бездельник. К нашему возрасту получить такой ярлык обидно.
    "Не скажу, что я переменился… но с удивлением обнаружил, что кое в чем с тобой согласен".
    Во всех моих письмах, без исключения, ты читал элементарные жизненные истины. Грустно, что только сейчас ты начинаешь кое с чем соглашаться. Хочешь в них понять побольше, вот тебе мой совет - дай их прочитать Люде (или любой другой женщине, мнение которой уважаешь). Она их поймет глубже и многое тебе растолкует.
    Но опять же, если в сорок пять только начинать разбираться, отчего жизнь не удалась, на поиск своего дела может и времени не остаться. А "свое дело" - это то, без чего жить нельзя, то, что любишь. Напрашивается мысль, что никого и ничего ты не любишь, да и не любил, а только в женщин влюблялся. Любить и беречь можно лишь то, что сам взлелеял, а труд тебе всегда претил.
    Есть у тебя бездарная строчка:

    Если бы повкалывал над собой да над сыном, не увела бы. И ох! как не "запросто" она это делает! Впрочем, тебе неизвестно, что значит "держать себя за глотку" и какая польза от этого бывает.
    "Не человеческое ли это тщеславие? Вот так, руку на сердце - и ответь мне - ты не с этой целью пи-шешь свою книгу?"
    Кладу руку на сердце и отвечаю - не с этой. Наивное дитя, неужели ты не знаешь, что все лучшее в творчестве создается с единственной целью - сделать людей чуточку счастливее? Не свою дочь только, а людей - Петю, Машу, Андрея… Помочь хочется чем могу: вырву больной зуб, помогу советом. Но более-то всего я могу помочь тем, кому это нужно, своим опытом, своим чувством, своим словом. Неужели это нужно объяснять? Разве не это чувство, а дешевое тщеславие движет культуру? Сам вопрос говорит о твоем уровне.
    Моей дочери, может быть, это будет и не нужно, но моя дочь - частный случай. Я работаю, а не в носу с упоением ковыряюсь, как это делаешь ты.
    "Что ты подразумеваешь под работой? Свою служебную деятельность или духовную, над чужими душами? Или пишешь книгу просто для отдохновения души? Напиши-ка об этом?"
    Напишу-ка, Андрюша. Уж конечно "работа" для меня - это не служебная деятельность. Рентгеновский снимок не требует напряжения души. Моя "работа" - общение с людьми, которые ищут свой путь. Чаще это молодые, но не всегда. Вот и ты сейчас на перепутье, а я на нем хочу быть всегда. В связи с таким общением - письма, записи разговоров, осмысление их. Ведь повсюду и приметы времени, и вечные вопросы. Факты связываются в единую цепочку жизни, но эту связь видят немногие. Хочется понять самому и помочь разобраться другим, откуда берется зло на земле, где рождаются пьяницы, отчего разваливаются семьи…
    Понимаю, что я не Лев Толстой. Но иногда по одной интонации видишь всю жизнь человека, понимаешь, каков он в семье, в бою, с детьми… Прослеживается цепь связей: человек и люди, человек и природа, человек и социальные проблемы, мужчина и женщина. Лезть в глубину, разбираться в реальных людских проблемах - это и есть моя "работа". Не знаю, выльется ли это в связную литературную композицию, но материал набирается, пишу. У меня нет сомнения, что человечество придет к высшим формам жизни, к оптимистическому началу, что оно, в конечном счете, бессмертно. Поэтому есть смысл работать. А ты уж как хочешь это принимай, вернее - как можешь.
    Пишу не для отдохновения души, но есть и это. Противоречия неразрывны, и слава Богу, что они живут, бурлят, будоражат. Это и в воображении, и в жизни. За общение с шестнадцатилетним парнем, проявляющим все признаки таланта к физике и философии, два месяца назад мне пригрозили сумасшедшим домом. Значит, все правильно, путь верный. А примета времени здесь та, что в это учреждение меня грозили устроить "по связям", то есть по знакомству с начальством КГБ. Это для моей книжки просто жемчужина.
    По поводу твоего несогласия о влиянии социальной среды на индивидуальность. Боря Жуланов - трудяга, а Андрей - бездельник, но его и тебя сформировали условия жизни, то есть среда. Пушкина, кстати, тоже. Формы сопротивления человека этой среде разные, но и ее влияние на личность многообразно.
    "Я не понял еще, хорошо или плохо - формироваться до гробовой доски".
    Прочитай Маяковского, он тебя просветит, что хорошо, а что плохо. Человеку это свойственно и интересно, вот и весь секрет. А если неинтересно, живи "живым трупом".
    И, наконец, твое послесловие: "То, что я бросил пить, под твою схему подходит или нет? Не лицемерь, скажи правду. Но учти, я не говорю, что бросил навсегда".
    Не лицемерю, Андрей. Эти твои "бросил"и "учти, не говорю, что бросил навсегда" не только в схеме, а вообще осточертевший шаблон. Обычная реакция на слова врача: "Вам надо бросить курить, у вас рак". Побледнел, побрел домой, и пятьдесят лет курения как рукой сняло. То же и с водкой. И стандартные фразы безвольных и пустодушных пьянчуг: "Учтите, я не обещаю навсегда".
    Ну и ну, Андрей. Поговорили.
    Стихи ты прислал хорошие. Единственное, за что в тебе можно еще зацепиться, - искренность в стихах. Они сыну будут небезразличны. Береги их.
    Извини за тон письма, но суть я выразил как мог - дитя ты новорожденное. Не пей не менее четырех лет, тогда тебя можно будет уважать.

    Юрий
...

...

| главная | об авторе | гостевая | форум |
.