Дарования вундеркиндов почему-то чаще всего проявляются
в искусстве. Один музицирует, как Моцарт, другой гениально рисует,
как Надя Рушева.
А кто видел вундеркинда-политика? Оказывается, и такое бывает.
Вы можете представить себе ребёнка, который раньше научился говорить,
чем ходить? В четыре года он уже бегло читал, в пять декламировал
стихи Майкова. В шесть лет играл в домино, крокет и городки и удивлял
окружающих своим остроумием. В семь лет мудрый мальчик на равных общался
с взрослыми, в десять увлёкся Гоголем, Тургеневым и Гончаровым. В
одиннадцать лет он изучал Гейне и Скитальца, а в двенадцать штудировал
труды Энгельса и Лассаля.
Всё это мы узнаём из воспоминаний его родных, а так же из биографии,
написанной им самим и помещённой во все собрания его сочинений.
Эта известная автобиография имеет название "Я сам". Она
состоит из множества коротких главок. Некоторые содержат всего один-два
абзаца. Эта биография с юности вызывала у меня вопросы, но разобраться
в ней я смог только на старости лет. Вот некоторые выдержки из неё:
глава третья под названием "Главное":
"Родился 7 июля 1894 года (или 93 - мнения мамы и послужного
списка отца расходятся. Во всяком случае, не раньше)".
Тут, как видите, с рождением в автобиографии имеется маленькая путаница,
но "не раньше"! Заметьте это, дорогой читатель.
Читаем дальше. Мальчику уже одиннадцать лет, он "созрел"
для революционной деятельности. Глава "905 год" нам повествует:
"Не до учения. Пошли демонстрации и митинги. Я тоже пошёл".
Что он читает в это время? Об этом мы узнаём из следующей главы -
"Социализм":
"Речи, газеты. Читал запоем. Первая: "Долой социал-демократов".
Вторая: "Экономические беседы". Меня ввели в марксистский
кружок. Стал считать себя социал-демократом. Лассаль у меня перепутался
с Демосфеном. Говорю речи, набрав камни в рот".
Дальновидный поступок - красноречие ему пригодится для публичных выступлений.
А пока идёт 1906 год.
Следующая главка - "Гимназия":
"Перевёлся в 4-й класс. Единицы, слабо разноображиваемые двойками.
Под партой "Антидюринг".
Следующая глава автобиографии так и называется - "Чтение".
Мальчику двенадцать лет.
"Беллетристики не признавал совершенно. Философия. Гегель. Естествознание.
Но главным образом марксизм. Нет произведения искусства, которым бы
я увлёкся более, чем "Предисловием" Маркса. Помню отчётливо
ленинскую "Две тактики".
Из главы под названием "Партия" узнаём:
"1908 год. Вступил в партию РСДРП (большевиков). Пропагандист.
На общегородской конференции выбрали в МК (Районный местный комитет
партии - Ю.З.). Звали "товарищем Константином".
Вот как бывает у вундеркиндов - в четырнадцать лет уже член подпольного
комитета с присвоением подпольной клички!
Из главы "Арест" выясняется:
"29 марта 1908 года нарвался на засаду в Грузинах. Наша нелегальная
типография. Ел блокнот. С адресами и в переплёте. Выпустили на поруки.
Вышел. С год - партийная работа. И опять кратковременная сидка. Взяли
револьвер".
Из главы "11 бутырских месяцев" узнаём, что расшалившийся
мальчишка арестован уже в третий раз.
"Важнейшее для меня время. После трёх лет теории и практики -
бросился на беллетристику. Обрушился на классиков. Байрон, Шекспир,
Толстой. Последняя книга - "Анна Каренина". Не дочитал.
Ночью вызвали "с вещами по городу".
Меня выпустили. Должен был (охранка постановила) идти на три года
в Туруханск. Во время сидки судили по первому делу - виновен, но летами
не вышел. Отдать под надзор полиции и под родительскую ответственность".
Пожалели человека, не ломать же жизнь четырнадцатилетнему подростку...
Тем более, что и он сам во время одумался, о чём мы узнаём из главы
"Так называемая дилемма":
"Вышел взбудораженный. Те, кого я прочёл, - так называемые великие.
Но до чего же нетрудно писать лучше их. У меня уже и сейчас правильное
отношение к миру. Только нужен опыт в искусстве. Где взять? Я неуч.
Я должен пройти серьёзную школу.
Если остаться в партии - надо стать нелегальным. Нелегальным, казалось
мне, не научишься. Перспектива - всю жизнь писать летучки... Если
из меня вытряхнуть прочитанное - что останется? Марксистский метод.
Но не в детские ли руки (наконец-то, понял! - Ю.З.) попало это оружие?
Разве революция не потребует от меня серьезной школы? Я прервал партийную
работу. Я сел учиться".
Ну, слава Богу! Сразу всем стало спокойнее - и охранке, и родным.
Бедной маме больше всех досталось. Ведь, судя по документам Охранного
отделения, ей пять раз пришлось вытаскивать малолетнего проказника
из лап полиции. Да ещё эти тупые следователи и два тюремных врача
не хотели верить законной метрике. Они, видите ли, уверяли, что мальчику
не четырнадцать, а все девятнадцать-двадцать! Скольких усилий стоило
матери доказать, что её сын просто выглядит старше своих лет. Но справилась,
убедила! А, главное, сын образумился, пошёл учиться живописи, стал
писать стихи и превратился в знаменитого поэта - Констан..., простите,
Владимира Маяковского!
А когда поэту для собрания сочинений потребовалась автобиография,
он написал её. Вот цитата из последней главы: "1928 год":
"Пишу поэму "Плохо". Пьесу и мою литературную биографию.
Многие говорили: "Ваша автобиография не очень серьёзна".
Правильно. Я ещё не заакадемичился и не привык нянчиться со своей
персоной".
Теперь прошло семьдесят лет со дня трагической смерти поэта. Он давно
"заакадемичен" потомками и даже "бронзовое многопудье",
вопреки его воле, украшает одну из московских площадей. И только теперь
пришло время попытаться прочитать не отполированную до хрестоматийного
блеска биографию, а подлинно трагическую жизнь поэта и понять загадку
его смерти.
Увы, признаю - ёрнически звучит вступление к очерку о жизни поистине
крупного, талантливого поэта, но, что поделаешь, если его автобиография
насквозь лжива...
Можно сказать иначе - биография по изложенным фактам достаточно правдива,
только в главном - в дате своего рождения - поэт допустил ложь. Отсюда
и пошла вся путаница.
В карточке Московского охранного отделения указана почти та же, что
и в автобиографии, дата - 7 июня 1893 года. К карточке приложены фотографии
- в фас и профиль, а также в полный рост, где Маяковский снят в папахе
и гимназической шинели. Почему советские исследователи творчества
поэта верили, что на этих снимках ему только четырнадцать лет? Может
быть просто было выгодно делать вид, что верят?
Этому не поверили два тюремных врача, осматривающие его. Они оставили
заключения, оспаривающие указанный в карточке возраст. Этому не варили
и следователи, ведущие дело.
Но в автобиографии Маяковский указал 1894 год. Сопоставив факты биографии
с этой датой, становится не сложным проследить, в каком девственном
возрасте кипела его революционная деятельность.
Почему же поэт допустил эту ложь, за которой и потянулось правдиво-лживое
перечисление множества фактов? Как он сам не догадался, что его легендарная
биография будет выглядеть "не очень серьёзно"? И почему
на это не обращали внимание исследователи его творчества?
Загадка оказалась разрешимой.
Дело в том, что великий поэт вынужден был всю жизнь жить под чужим
именем. В 1958 году вышел в свет шестьдесят шестой том "Литературного
наследства", посвящённый жизни и творчеству Маяковского. До широкого
читателя этот том не дошёл - сразу после опубликования его объявили
политической ошибкой Академиздата и изъяли из библиотек и с полок
магазинов. Но некоторые книжки сумели просочиться к читателю и сейчас
являются библиографической редкостью.
В этом томе исследователь В.Земсков обнародовал документы Московского
Охранного отделения о революционной деятельности Маяковского. Опираясь
на дату рождения, указанную в карточке охранки, Земсков не сомневался
в возрасте и имени Маяковского.
Автор публикации излагает историю привлечения Володи к революционной
деятельности.
В конце 1907 года Маяковский познакомился со студентом-подпольщиком
В.Вегером, который предложил, якобы, тринадцатилетнему мальчику заменить
парторга Лефортовского района Москвы, уезжающего в Петербург. На Сокольнической
конференции Владимир был введён в состав МК. Однако Земсков оговаривается,
что эти сведения не подтверждаются документами и основаны лишь на
мемуарных данных.
Далее идут подлинные документы охранки, из которых следует, что Маяковский
29 марта 1908 года был арестован с пачкой прокламаций в подпольной
типографии РСДРП.
Следователь Вольтановский принял решение привлечь арестованного в
качестве обвиняемого "за участие в сообществе, состоявшемся для
учинения тяжкого преступления", то есть свержения царского самодержавия.
Маяковскому грозила восьмилетняя каторга. Но 9 апреля, то есть через
одиннадцать дней, он был выпущен под подписку о невыезде.
Первый арест не пошёл молодому революционеру впрок и 11 января 1909
года он был снова арестован. На этот раз у него находят огнестрельное
оружие - пистолет. Вместе с ним на квартире Маяковских арестовывают
подпольщиков, проходящих по делу о подкопе под Таганскую тюрьму. Маяковскому
снова грозит ссылка, но 27 февраля его почему-то опять отпускают на
свободу.
Второго июля 1909 года Маяковский попал в засаду на квартире старого
подпольщика И.Морчадзе, бежавшего из ссылки и живущего под чужим паспортом.
Морчадзе организовал побег политкаторжанок из Новинской тюрьмы. На
очной ставке трое из арестованных беглянок узнали в Маяковском участника
организации побега.
Однако охранка предложила не привлекать его к суду, обещая без шума
выслать преступника в Нарымский край.
В тюрьме Маяковский встретил своего первого революционного наставника
Владимира Вегера, который предложил заключённым избрать Маяковского
старостой тюрьмы "как надёжного товарища". Выделившись из
общей арестантской массы, заключённый стал вести себя вызывающе. Он
начал разгуливать по коридору, требовать доступа в камеры, обзывать
часовых холуями и т. д. Почему же молодой революционер так откровенно
бравировал своим положением?
Девятнадцатого сентября 1909 года состоялся суд по первому делу Маяковского,
связанному с подпольной типографией.
Адвокат П.Лидов пишет: "Маяковский внешне бравировал деланным
безразличием. Подсудимый Трифонов получил шесть лет каторги, а для
Маяковского неожиданно прозвучало: "Признать действовавшим без
разумения и отдать на попечение родителей".
Естественно, что Земсков, опубликовавший эти сведения в "Литературном
наследстве", не мог понять логики властей, постоянно освобождающих
непокорного революционера. Он связывал это лишь юным возрастом арестованного.
Далее события развивались следующим образом: обрадованная Александра
Алексеевна на следующий день обратилась в суд с просьбой о выдаче
сына, но ей ответили, что он всё же подлежит высылке в Нарымский край.
Убитая горем мать спешно выехала в Петербург хлопотать о сыне у Министра
внутренних дел. И снова добилась поворота в его судьбе. Дело о высылке
Маяковского было прекращено и 9 января 1910 года он был освобожден
из-под стражи.
Как всё это объяснить? Сам исследователь Земсков говорит о том, что
в следственном деле Маяковского явно отсутствуют некоторые документы.
Кто их изъял и какие сведения они могли содержать?
И об этом не трудно догадаться. Из архива Охранного отделения после
революции их изъяли чекисты. Для того, чтобы объяснить почему это
было сделано, нам придётся вернуться к событиям 1905 года.
К революционным идеям приобщила брата сестра Людмила. Об этом Маяковский
пишет в автобиографии: "Приехала сестра из Москвы. Восторженная.
Тайком дала мне длинные бумажки. Нравилось: очень рискованно. Стихи
и революция как-то объединились в голове".
В это время Кутаиси, где тогда жила семья Маяковских, был центром
революционных волнений в Грузии. В стычках и демонстрациях принимали
участие гимназисты - старшеклассники. Не мог остаться в стороне от
событий и Маяковский. В октябре 1905 года в городе было объявлено
военное положение. Стали проводиться аресты, многие гимназии были
закрыты. По-видимому Маяковскому тоже грозили серьезные неприятности.
Тревога за сына, а также необходимость обучения дочерей вынудили Александру
Алексеевну переехать из Кутаиси в Москву. Молодого смутьяна здесь
никто не знал. Будущий поэт по совету матери появился в столице с
метрикой своего младшего брата Владимира, умершего в трехлетнем возрасте.
Таким образом, старший брат Константин, родившийся в 1888 году, стал
носить имя младшего.
Установить подлинное имя поэта помогает нам и здравый смысл. Как могли
назвать первого ребёнка счастливые молодые родители? Скорее всего,
ему дали имя кого-то из почитаемых родных. Самым уважаемым человеком
в семье был Константин Константинович, запорожский казак, дед младенца
по отцу. Так и назвали первенца.
Как известно, подпольная кличка Маяковского была "товарищ Константин".
Вера в подлинность автобиографии поэта не позволяла исследователям
до сих пор предполагать, что это его родное имя.
Смещение сроков возраста сразу на пять лет ставит на свои места все
события в автобиографии поэта. Сам Константин-Владимир, конечно, знал
сколько ему лет, но сказать правду о своём возрасте не мог. Почему?
Это произошло потому, что во время одного из арестов, возможно, даже
первого, молодого бунтаря (но всё же не четырнадцати, а девятнадцати
лет) "сломали". "Товарища Константина" сделали
агентом царской охранки. Это и было причиной того, что ему удавалось
постоянно уходить от наказания, а, находясь в тюрьме, вести себя вызывающе.
Это обстоятельство, как мы увидим в дальнейшем, стало основной причиной
трагической судьбы великого поэта. Можно не сомневаться, что документы,
изъятые чекистами из Охранного отделения, содержали именно эти сведения
о Маяковском.
Поэт, всем сердцем принявший революцию, с приходом советской власти
попал из огня в полымя- чекисты на основании обнаруженных в охранке
документов получили власть над известным в стране поэтом-футуристом.
Теперь органы могли им манипулировать, как заблагорассудится. И они
воспользовались такой возможностью.
Поэту преложили стать секретным агентом ЧК-ГПУ.
Когда Маяковский узнал о находке чекистов, он понял драматизм создавшейся
ситуации и попросил отсрочки решения. Он поделился своей бедой с матерью,
которая не раз выручала его. Александра Алексеевна предложила сыну
обратиться за индульгенцией к Ленину. Об этом сообщает Е.Ратман-Кольцова,
жена известного журналиста-правдинца Михаила Кольцова.
Маяковский добивался свидания с вождём через Марию Ильиничну Ульянову,
но встреча не состоялась. После инсульта 10 марта 1922 года Ленин
был в тяжёлом состоянии и к нему никого не допускали.
О предложении чекистов поэт рассказал Лиле Брик, которая постаралась
успокоить его, сказав, что они с мужем Осипом давно сотрудничают с
органами, считая это почётным делом.
По словам профессионального разведчика Анатолия Днепрова, в 1924 году
Маяковский уже активно сотрудничал с органами.
Как же использовало ГПУ нового агента?
Для ответа на этот вопрос следует вспомнить, как в начале двадцатых
годов протекала борьба за власть в кремлёвском ареопаге.
В отсутствии Ленина в 1922 году состоялся Одиннадцатый съезд партии.
Пленум ЦК избрал Сталина Генеральным Секретарём. До него центральной
фигурой в правительстве республики был Л.Д.Троцкий. Он являлся организатором
Красной Армии и занимал пост Председателя Революционного Совета. Естественно,
что органы ЧК-ГПУ как военизированная организация поддерживали политику
лидера. После своего избрания Сталин немедленно стал интриговать против
Троцкого. В руководстве партии, как и в руководстве ГПУ, начался раскол.
В подковёрной борьбе за власть Сталину удалось взять верх и Троцкий
был смещён с высокого поста.
Троцкисты в органах ГПУ не сумели сразу сориентироваться в обстановке
и поначалу поддерживали Льва Давыдовича.
До революции Троцкий долго жил в Америке. У него было немало друзей
в еврейском социалистическом движении. В это время Соединенные Штаты
официально не признавали Советскую Республику, и Троцкий хотел получить
поддержку Запада.
Для связи с американскими влиятельными кругами из России был направлен
Э. Склянский, первый заместитель Троцкого по Реввоенсовету. Для содействия
миссии Склянского, а также для пропаганды социалистических идей, ГПУ
решило отправить в Америку и Маяковского.
В это время поэт находился в Париже. Неожиданно с ним стали происходить
странные вещи. Сначала его, как бы случайно, сбила машина. Затем в
номере гостиницы у него украли все деньги и паспорт (по другим источникам
паспорт все-таки сохранился). Французская полиция отказалась искать
вора.
В стечении этих фактов можно было предположить козни противников троцкистского
руководства ГПУ, противодействующих американской поездке Маяковского,
но поэт, видимо, не догадывался об этом. Российские торгпредство и
посольство возместили потери Маяковского и через Кубу и Мексику он
добрался-таки до США.
Советских эмиссаров Склянского и Маяковского принимал друг Троцкого
Исай Хургин, председатель Амторга. Гостеприимный хозяин предоставил
им убежище в своём доме, но миссия троцкистских посланцев не удалась.
Вскоре после встречи Хургин и Склянский погибли при загадочных обстоятельствах.
В целях конспирации они отправились побеседовать на озеро и утонули,
катаясь в лодке в безветренную погоду.
Маяковский был потрясён гибелью товарищей. Только тут он начал понимать,
что Сталин стал играть решающую роль в политике Кремля и может дотянуться
куда угодно. Поэт, скомкав намеченную программу выступлений, вернулся
в Москву.
После разгрома троцкизма сменилось руководство ГПУ, начались чистки
мелких сотрудников. Маяковский оказался в ещё более сложном положении
- его могли привлечь за сотрудничество и с царской охранкой, и с троцкистами.
Тяжкий груз своего положения поэту пришлось нести всю оставшуюся жизнь.
Мы не знаем ни одной фотографии улыбающегося Маяковского. В 1929 году,
незадолго до гибели, он горестно сокрушался: "Мне надо было пойти
к Ленину. Мама была права, как никто на свете".
Маяковский был известнейшим в стране поэтом, но новое руководство
отвернулось от него. На юбилейную выставку, посвященную двадцатилетию
творческой работы, никто из членов правительства не пришёл. Нервы
поэта были напряжены до предела. Бесконечные ссоры с руководством
ЛЕФа, неудачи в личной жизни, а, главное, необходимость постоянно
носить маску, скрывать своё прошлоё, окончательно подорвали его силы.
Слишком многим стала мешать могучая фигура талантливого поэта.
Последним толчком Константина-Владимира Маяковского стала неудачная
любовь к Веронике Полонской. Но к смерти поэт был уже готов - посмертная
записка была написана за два дня до рокового выстрела.
